Эрран посетил меня за час до полудня.
Он осмотрелся; маски на нем не было, он, как всегда улыбался. Указал на мой нетронутый завтрак.
– Нет аппетита, Вазкор? Мне жаль.
Я сказал:
– Последняя еда, которую я ел здесь, произвела странное действие на мое пищеварение. Я заснул, и мне приснилось, будто пятеро дряхлых стариков ощупывают мое тело своими немытыми пальцами. И когда я спросил, что они задумали, эти самые вероломные старики заявили, что ты, мой повелитель, прислал их.
Улыбка Эррана стала шире.
– Ты учишься быть изысканным, – сказал он. – Как интересно. Чтобы построить отточенное предложение, надо сдержать гнев. Я вижу, тебе это удалось. Однако, заверяю тебя, с этого момента пища будет чистой.
– Я могу обойтись без еды без всякого труда, – сказал я. – Мне всегда нужно очень мало. Наследие моего волшебника-отца, возможно.
– Возможно. Конечно, ты не совсем человек, мой Вазкор. Хотя человек настолько, я подозреваю, чтобы наслаждаться другой пищей. Девочки развлекли тебя?
– Спроси их. У них, несомненно, тоже было твое разрешение мучить меня.
– Это испытание было скорее для тебя, чтобы ты определился. Видишь ли, я жду от тебя ответа. Ты хочешь жить со мной по-хорошему или по-плохому? Соглашайся на мои условия, и ты можешь гулять по моим владениям, как свободный человек, хотя и с двумя бронзовыми, чтобы охранять тебя от других принцев Эшкорека, а также чтобы разубедить тебя, должен признать, в случае, если ты неблагоразумно поддашься порыву оставить мой двор. Будет пища и прекрасное вино, множество женщин и мальчики, если у тебя есть к ним склонность, ты будешь укрощать для меня лошадей, горячих жеребцов долин Эшкорека. Не какая-то заурядная работа для крепкого солдата племени. У тебя будет бронзовый ранг, но ты будешь есть в моем зале. Если будешь послушным, можешь подняться до серебряного ранга.
– Тебе не нужен укротитель лошадей, – сказал я.
Он посмотрел на меня.
– Что же мне тогда нужно?
– Заложник в игре за получение власти. – Я дал ему переварить это, а потом сказал:
– Итак, мой повелитель, я твой заложник.
Он оглядел меня своими светлыми проницательными куньими глазами.
– Ты сдался быстрее, чем я надеялся. Я думал, что тебя все-таки придется поучить.
– Лучшего существования, чем то, что предлагаешь ты, я не вижу. Когда найду, ты об этом узнаешь.
– О да, мой воин. Я узнаю, и никогда не сомневайся в этом. – Он пошел к двери, повернулся и кивнул, чтобы я следовал за ним. – Теперь, когда ты у меня на службе, ты волен передвигаться свободно.
Когда я подошел к нему, он показал мне серебряное кольцо и щель в двери, к которой оно подходило (это было нечто вроде ключа, которыми они чаще всего пользовались в городах), а потом вложил кольцо в мою руку. Таким образом, сын Вазкора и женщины-богини Уастис стал укротителем коней Эррана, принца-леопарда из желтого города.
Как я сказал ему, я догадался, что в конечном итоге я буду больше, нежели просто укротитель. Я должен стать его заложником в его игре Замков. Может быть, у меня была еще не оформленная четко мысль, что когда он начнет использовать меня, то, будучи использованным, я сам использую его, и когда цель будет достаточно близка, сброшу своего наставника и поступлю по своему усмотрению. Может быть.
Но на самом деле, я думаю, я был просто похож на воина из старой сказки, которую рассказывали моуи. Когда тот воин заблудился в пещере дракона и понял, что дракон слишком большой и ему его не убить, он лег перед ним на кучу золота и присягнул на верность еще до восхода луны.
Глава 5
Городские месяцы были длиннее, чем в календаре племен, и носили более элегантные названия. В начале сезона, который они называли Белая Владычица, первый снег выпал с гор на Эшкорек, припорошив бурый город и желтую землю белым свинцом.
Всю эту зиму я был в ранге бронзовых масок, крепостной солдат и конюх Эррана. Я понял, что если бы мне пришлось выбирать, кому из трех принцев служить, мой выбор пал бы на Эррана. По меркам города он был богат во многих отношениях: рабы, хлебные поля, лошади, а также стада скота, которые все лето паслись на пастбищах, а на зиму пригонялись домой. Он обеспечивал их кормом на зиму, так же как обеспечивал продуктами свои крепости в Эшкореке. Не удивительно, что, как бы ни были злы принцы за мое похищение – их приза, они не давали воли своему гневу. В течение холодных месяцев им скорее всего придется иметь дело с леопардом. Хотя между солдатами того или другого принца происходили постоянные стычки, и ни один мужчина ночью не выходил из крепости без хорошей компании и не вооружившись острой сталью, Немарль и Кортис никогда не говорили с Эрраном резко.
Древний порядок ослабевал несомненно. Кортис и Немарль цеплялись за свои традиции, носили свои лица-фениксы, говорили об утраченном величии и ели за ширмами; Эрран-Леопард говорил о настоящем, о том, какая кобыла должна принести жеребенка, какое поле оставлять под паром, какому солдату нужно повысить ранг, и каждый вечер в сумерках его командиры пировали и пили вино в широком дворцовом зале среди малиновых свечей и полуобнаженных прислуживающих девиц.
Большинство дней я проводил в табуне. Конюший был в ранге бронзовой маски. Он был чужак из Со-Эсса – части армии пяти городов, напавших на Эшкорек. Он был захвачен в сражении, но теперь привык к неволе и гордился прекрасными конюшнями Эррана. От этого парня за месяц я узнал о лошадях больше, чем рассчитывал узнать, практически не слезая с них с раннего детства. Его знали под именем Синий Рукав. Эрран, оставив ему синий цвет Со-Эсса, приправил сомнительную привилегию подходящим титулом. Казалось, Синий Рукав принял эту любезность, во всяком случае, он не называл другого имени тем, кто спрашивал.
Лошадиный парк обеспечивал Эррана и его двор возможностями охоты и состязаний. Это было уединенное владение какого-то давно умершего дворянина на окраине Эшкорека. Эрран заполучил его хитростью и удерживал его сейчас превосходством в численности. Большинство особняков в этом дальнем квартале избежали пушечного обстрела и последующих грабежей, когда сначала Пурпурная Долина, а затем Союз Белой Пустыни насиловали город, прежде чем начали ссориться между собой, и ушли.
Когда я не был с лошадьми, были игры в кости и шанс или более хитроумная разновидность, для которой требовалась клетчатая доска и фигуры из оникса, слоновой кости и зеленого нефрита. Имелись также книги в тонких кожаных переплетах для низших слоев, а золотые лица утыкались своими масками в тома из желтого металла, инкрустированного драгоценными камнями. Я думал, что моя первая книга доставит мне хлопоты. Я выучил только примитивный шрифт племени, но обладая оккультным даром понимать городской язык, я рассчитывал овладеть и их письменностью. Однако, я откладывал это, просто перебирая книги, пока не увидел, как улыбается какой-то мужчина (он был в маске, выражение лица узнавалось по движению глаз). Тогда я взял книгу и открыл ее, и обнаружил, что могу прочесть, что там написано, без труда. Я повернулся к нему с книгой в руках и прочел наугад несколько строчек из нее вслух в насмехающееся бронзовое лицо. Только потом ко мне пришло удивление. Это казалось мне совершенно изумительным. Но не зная, как управлять этим чудом, я просто снова приспособился к своим свойствам, отодвинув в сторону вопросы и сомнения, как я приспособился и к своей новой жизни.
В Эшкореке я научился также музыкальной игре и обнаружил, что у меня есть способности к этому. Их песни было странными, мелодия неожиданной, но они производили приятное впечатление. Девушка, которая научила меня этому искусству, научила меня также и другим вещам. Иногда, глядя на меня из-под век, она настраивала серебряные струны какого-нибудь инструмента, подтягивая колки, а потом ударяла тонкими пальцами по звуковой коробке, как кошка царапает солнечный луч, и извлекала высокий, изысканный, серебряно-дрожащий звук, похожий на музыку, которую она сама издавала в постели. У меня был широкий выбор девушек в ту зиму, но она мне нравилась очень. Ее имя означало Воробей, и у нее было маленькое розовато-лиловое пятнышко на левой груди, похожее на бабочку.